Поздняков Игорь Владимирович — старший научный сотрудник Лаборатории стратегических исследований проблем цивилизации и культуры ООС «Инициатива»:

«В ходе потрясений 90-х утрачено большинство высокотехничных отраслей народного хозяйства, произошло резкое падение производительности труда.  По сей день восстановить промышленный потенциал и вернуть утерянные позиции по производительности труда не удалось. Необходимость повышения уровня эффективности нашей экономики очевидна, как с точки зрения повышения благосостояния нации, так и с точки зрения её международного статуса, более того, вопрос стоит ,возможно, о самом выживании России и её народа.

Поиски эффективной модели отечественной экономики,однако, подменяются бесконечными попытками вынесения обвинительного приговора централизованной экономике; но, несмотря на то, что прошло уже, по меньшей мере, более  двадцати лет, как централизованная плановая экономика «почила в бозе», окончательный приговор так и не складывается. Надо думать, не случайно. Аргументы либералов неадекватны, поскольку исходят из абстрактной внеисторической системы экономических и социальных координат.

Статистика, подтверждающая более высокие темпы роста советской экономики в её лучшие времена по сравнению с западной в тот же исторический период, дезавуируется, а очевидная неспособность рыночной экономики решить проблемы «нецивилизованных» стран и преодолеть стагнацию современной отечественной экономики игнорируется. В первом случае ссылаются на предвзятость оценок и несоизмеримость основных учётных экономических параметров советской и западной экономических систем. Однако альтернативные оценки, призванные доказать, что советская экономика никогда не опережала западную при сопоставимых объёмах производства, ещё более предвзяты, а определённое несовпадение смысла учётных параметров постфактум неустранимо.

Искусственные схемы, якобы устраняющие пресловутую несоизмеримость и доказывающие принципиальную и неустранимую ущербность плановой экономики относительно рыночной, в действительности лишь окончательно искажают  действительную картину в угоду заданной позиции их авторов.  Следует к тому же заметить, что экономика ведущих капиталистических держав, прежде всего США,  в период замедления роста советской экономики (конец 70-х годов прошлого века)  также снизила темпы роста. То, что в ожесточённых спорах у рыночников часто теряется понимание разницы между реальной эффективностью экономики, определяемой социальной стабильностью общества и массой произведённой продукции, и её спекулятивными финансовыми результатами, окончательно лишает спор смысла.

Обеспечить достоверность анализа крайне сложно, ещё и потому, что реальная плановая централизованная экономика и современная ей рыночная  опирались на различные менталитеты и имели различный потенциал в исходной точке.

Если же сравнивать эффективность современной отечественной экономики с советской в её лучшие времена, то достаточно вспомнить, что и сегодня спустя двадцать лет после «разгрома» 90-х мы всё ещё не достигли уровня производительности труда 1991 года. Защитники традиционной рыночной экономики ссылаются на то, что современная российская экономика якобы не является рыночной, поскольку в ней не создано благоприятной конкурентной среды и процветают рэкет и рейдерство. Но что же такое рэкет и рейдерство, как не порождение крайних форм органически присущей рыночной экономике конкурентной борьбы, на той её стадии, когда конкуренция превращается в войну?  Реальная экономика современной России является сегодня  абсолютно рыночной и «неконкурентная среда» порождена конкурентной же борьбой.

Непоследовательные и бессистемные попытки ввести элементы государственного регулирования не изменяют её рыночной сущности. То, что такие действия не повышают её эффективность, объясняется многими причинами, в первую очередь тем, что во всех слоях нашего общества утеряна и на сегодня полностью отсутствует   психология безусловной необходимости труда и уважения к нему, то-есть та единственная социальная психология, (вне зависимости от политических  идеологий),  при которой эффективная экономика возможна в принципе, независимо от того плановая она или рыночная.

Либеральный тезис, согласно которому стремление населения к потреблению автоматически приводит к развитию национальной экономики не соответствует реальностям. Если он и соответствовал когда-то действительности, то в весьма отдалённые времена натурального обмена, при котором экономическое принуждение в силу неустранимой необходимости трудиться было абсолютным. С появлением денег, социальной организации и государства эта абсолютность постепенно утрачивалась. Сегодня, в условиях организационной обособленности финансовой, производственной и собственно социальной сфер и их сложной многоуровневой структуры, у отдельных людей и даже некоторых социальных слоёв существует объективная возможность обеспечить высокий уровень потребления, не занимаясь не только общественно-полезным, но и вообще каким-либо реальным трудом. Не говоря о том, что отсутствие реальной неотвратимости и неадекватность наказания делают для отдельного индивида «экономически оправданной» деятельность наносящую вред экономике  и обществу.

Вопрос о сравнительной эффективности рынка и централизованного плана, их совместимости и возможных способах и формах такого совмещения остаётся открытым, но основные аргументы против планирования экономики постепенно утрачивают силу. Научно-технический прогресс  в значительной мере снимает проблему обработки больших массивов информации, как одного из основных препятствий для достоверного масштабного планирования, которая успешно решается крупными транснациональные компаниями, сравнимыми по объёмам производств с национальными экономиками; остаются, главным образом, социально-психологические проблемы. Для того, что бы создать эффективную модель экономики необходимо перевести дискуссию из режима морализаторства и обвинений  в область интегрального системного анализа, включающего в неразрывной связи исторический, экономический и социально-психологический дискурс. Анализ должен охватывать: закономерности товарно-денежного обмена, как такового (то, что упрощённо именуют рынком); требования к организационным структурам, определяемые технологией конкретного производства или вида деятельности; влияние менталитетов и реальной социальной психологии на социальное и экономическое поведение  человека. Два последних аспекта либеральные экономисты просто игнорируют, заменяя их некоей измышленной константой. Очевидно, необходимо не столько теоретическое подтверждение абстрактного статуса собственности, сколько формирование конкретных правоотношений собственности, обеспечивающих эффективность хозяйственного механизма.

При любых формах собственности показателем эффективности экономики являются уровень производительности труда и темпы роста объёмов и качества производимой продукции, зависящие от уровня квалификации и состояния нравственности тех, от кого зависит судьба предприятия –  его владельца,  работников предприятия, а также государственных чиновников, определяющих положение  предприятия в экономической системе. Влияние формы собственности, как таковой, на производительность труда обусловлено конкретным историческим контекстом, менталитетами и реальной интерпретацией в законодательстве правоотношений собственности и социальных коммуникативных связей. Поскольку это так, то перенесение «кальки» одной национальной экономики в другую на основе прямых аналогий  губительно.

В современной России уровень квалификации, нравственности, и социальной ответственности граждан социума, в целом, для обеспечения высокой эффективности экономики,  мягко говоря, недостаточен, о каком бы социальном слое мы не говорили. Он  был недостаточен для нормального развития страны и в предшествующие периоды, прежде всего, у элиты. Но, если в дореволюционный и советский период эта недостаточность угрожая, прежде всего,  политическому режиму, приводила к краху политической системы, то сегодня дефицит квалификации и нравственности, консервирует пороки системы и угрожает уже самому существованию России  и её народа.

«Адвокаты» отечественного бизнес-сообщества, объясняя причины экономических провалов, ссылаются в том числе на коррумпированность чиновников, но практика «откатов» внутри самого бизнес-сообщества не менее распространена. И взятки и «откаты», в равной мере, являются следствием криминализованности и бизнес-сообщества и власти и экономически опасны, поскольку, разрастаясь, превращают всю национальную экономику в гигантскую «пирамиду». Как справедливо утверждал Дж. М. Кейнс,  спекуляция терпима и безопасна, пока она лишь пузырь на теле экономики, но становится смертельно опасной, когда экономика становится пузырём на теле спекуляции. В этом случае спекуляция не просто паразитирует на экономике, но стремится к уничтожению её производительного, хозяйственного сектора.

К сожалению именно такое положение со спекуляцией, коррупцией и «откатами» сложилось сегодня в России. При высоком уровне притязаний на благосостояние, значительной криминализации общества и полной социальной безответственности,  сложившихся в стране, спекуляция становиться для некоторых инструментом сознательного целенаправленного разрушения реального сектора отечественной экономики во имя преумножения личного богатства. Для глобальной спекулятивной деятельности наиболее безответственных слоёв нашего общества национальная экономика не только не является необходимой, но препятствует ей, «отвлекая» финансовые ресурсы, уготованные на спекулятивные сделки и личное потребление.

Материальное благополучие части российского населения  является не только результатом трудовых усилий нации, как это должно быть. Оно, в значительной, если не решающей, степени, создано первоначальным криминальным накоплением капитала, различными формами незаконной «предпринимательской» деятельности и различными способами заимствования средств, от вполне законного – кредитования, до незаконных и преступных. Сложившая ситуация порождает опасную иллюзию возможности существования и даже успешного развития страны за счёт мировой экономики благодаря использованию спекулятивных финансовых схем даже при недостаточном уровне трудового вклада населения, наёмных работников и собственников в равной мере. Если положение не изменится, реальный научно-технический прогресс, требующий увеличения качества и количества вложенного в народное хозяйство реального труда, повышения его производительности, окажется невозможным и современное иллюзорное благополучие обеспеченной части общества, кроме «непотопляемых» крупных собственников, испарится вместе с надеждами на реальный социально-экономический прогресс и  возрождение страны.

Огромные личные доходы олигархов, крупных предпринимателей и «звёзд» шоу-бизнеса и спорта и необеспеченные кредиты, безусловно,  опасны как потенциальный источник социальных потрясений. И хотя смена политического режима в этом случае сама по себе ничего не решает, политическая революция, с неизвестным по определению конечным социальным результатом, может стать практически неизбежной. Ещё большая опасность деградация нации, поскольку не подтверждённые трудом доходы маскируют ущербность экономики, недостаточность совокупного труда нации для обеспечения в рамках наличного социума условий необратимого социального и гуманитарного прогресса. Даже если революции удаётся избежать, то деградация нации может стать необратимой, поскольку решение проблемы формирования легитимной модели социальной справедливости при недостаточном совокупном труде невозможно и, следовательно, сохраняется перманентный национальный раскол, демотивирующий полезную трудовую деятельность. Для России второй исход сегодня наиболее вероятен, поскольку сложность и имманентная иерархичность современных многоуровневых социальных, финансовых и технологических связей создаёт возможности консервации деструктивных социально-экономических процессов, и поэтому не менее опасен.

Ключевой остаётся проблема производительности общественного труда. Это не только вопрос эффективности отдельного предприятия или даже группы крупных предприятий, занимающих ведущее положение в экономике страны. Это, в том числе и прежде всего, вопрос вовлечения в реальную хозяйственную деятельность максимально большей части трудоспособного населения страны, сохранения здоровья нации, установления реального соответствия между затраченным трудом работника, (собственника в том числе), и вознаграждением за труд, наличия рациональной и динамичной структуры использования трудовых возможностей всех без исключения трудоспособных граждан страны и наличия эффективной системы повышения квалификации и нравственного воспитания. Ни одна из названных проблем сегодня не решена.

В современной России в силу сказанного не могут стать достаточно эффективными ни рыночная экономика и частная собственность, ни экономика плановая. Проблемы нашей экономики, прежде всего, социально-психологические. Собственники и менеджеры не только игнорируют, но и невольно или вполне сознательно используют общественные пороки для личного обогащения в ущерб гуманитарному и социальному развитию социума. С позиций социально-психологических такое поведение, разрушающее нравственную,  социальную и материальную основу жизнедеятельности нации для достижения сиюминутной финансово-экономической (безусловно мнимой с точки зрения экономики в целом) эффективности, может быть определено как социальный эгоцентризм, с точки зрения экономической — термином, предложенным профессором С.Ю.Радченко, – экономический экстремизм.

Экономический экстремизм  может быть определён, как осознанная деструктивная экономическая деятельность отдельных лиц или групп, игнорирующая социальные и нравственные императивы, замедляющая, останавливающая или «опрокидывающая» гуманитарное развитие, приводящая к социальным потрясениям или деградации экономики социума, совершаемая с целью получения личных выгод в ущерб благополучию остальных граждан и социума в целом, и её обоснование.   Использование и провоцирование разрушительных для развития государства и социума аспектов действия экономических законов в личных или корпоративных корыстных интересах.

Социум, заражённый экономическим экстремизмом, неизбежно воспроизводит на одном полюсе чудовищное личное богатство, на другом – нищету, поскольку сильные и беспринципные личности присваивают себе все созданные обществом ценности, лишая основную массу населения возможности повышать свою квалификацию и культуруВ результате общество заражённое психологией социального экстремизма непрерывно и  в постоянно возрастающем масштабе сужает интеллектуальную базу нации, продуцирует расширенное воспроизводство нищеты и невежества. В исторической перспективе такой социум обречён.

Одним из конкретных примеров того, к каким последствиям приводит экономический экстремизм, является положение в строительной отрасли. Запредельно взвинченные цены на строящееся жильё позволяют владельцам строительных фирм сохранять высокие личные доходы, перекладывая финансовое бремя поддержания «достойного», как сейчас принято говорить, уровня зарплаты работников, на потребителя.  В то же время в промышленном строительстве финансирование не учитывает реальный уровень затрат и ведётся по принципу минимизации денежных затрат инвесторов и максимизации прибыли, в ущерб технологии и качеству независимо от того идёт ли речь о государственном или частном финансировании.  Стремление к максимальной прибыли приводит в сфере промышленного строительства к деградации строительных организаций и снижению качества работ, вследствие, с одной стороны, экономического экстремизма и технологической безграмотности собственников (заказчиков и подрядчиков) и менеджеров высшего звена, с другой – в результате  резкого падения квалификации наёмных работников низшего и среднего звена, крайне низкого уровня зарплаты и отсутствия системы профессионального (технологического) обучения. Фирмы-заказчики, и строительные фирмы (и собственники, и менеджеры высшего звена)  всё равно пытаются выходить из положения «испытанным» с 90-х путём снижения и даже невыплаты зарплат, найма низкоквалифицированного, согласного работать за ничтожную зарплату, персонала и раздачи взяток  и откатов. Негативные тенденции тем самым лишь усугубляются, восстановление и дальнейшее развитие хозяйственного потенциала страны тормозится, но  реальные меры по оздоровлению отрасли не принимаются.

А.Чубайс в одном из интервью оправдывая передачу «неэффективных» госпредприятий в  частную собственность за гроши, приводил в качестве примера и оправдания послевоенную ситуацию в Западной Германии, когда предприятия передавались новым собственникам практически даром. Лукавство, надо думать осознанное, очевидно. В западной Германии передавались в частные руки разрушенные и полуразрушенные (как заметил сам же Чубайс) предприятия, которые уже в силу этого не могли стать предметом спекуляции и источником «нетрудового» дохода; передавались  людям, которые ставившим себе целью восстановление  и имевшим преставление, как о производстве, так и о рыночной экономике. В нашей стране работоспособные (в ряде случаев высокоэффективные) предприятия передали спекулянтам, не имеющим представления ни о производстве, ни о рыночной экономике, стремившихся лишь к немедленному личному обогащению любыми методами, в большинстве случаев криминальными. (Сам Чубайс в упомянутом интервью признал, что если разбираться сегодня к итогам приватизации 90-х то пришлось бы пересажать или перестрелять больше половины. Олигарх Прохоров в одном из телевизионных программ лишь «скромно» заметил, что не нарушал закона (?), хотя и не спорил, что сколотил состояние на залоговых аукционах.) В результате большинство предприятий было просто разграблено, и целые отрасли, прежде всего, все машиностроительные и высокотехнологичные производства практически уничтожены.

При этом разгром отечественной экономики некоторые пытаются оправдать не только экономически, но и социально. У людей стремятся сформировать безусловное подчинение праву сильного и богатого на неограниченное личное потребление за счёт ограничения потребления основной части населения и подчинение этой цели социальной политики. Доходит до требования сокращения объёма потребления «среднего класса» и даже сокращения численности «экономически неэффективного, непроизводительного населения». Подобные идеи мы с полным основанием можно считать концептуальным проявлением экономического экстремизма в его крайней и наиболее общественно опасной форме.

Политическое течение, требующее уменьшения численности населения земли     и известное, как «алармизм»  активно заявило о себе  в 50-е годы прошлого века. Основываясь  на теории Мальтуса о недостаточной в перспективе обеспеченности человечества природными ресурсами в связи с прогрессирующим ростом населения, алармисты требовали принятия мер по прекращению роста населения и даже по сокращению его численности, вплоть до использования в этих целях локальных войн и социальных конфликтов, ограниченного распространения эпидемий смертельно опасных болезней и стерилизации. Практически изначально было ясно, что алармизм преследует вполне определённые политические и экономические цели – обеспечить Западу неограниченный доступ к мировым ресурсам и мировое политическое господство в целях обеспечения неограниченного потребления элиты. Бесчеловечность идеи очевидна, а «естественно-научные», облечённые в благообразную политэкономическую форму, аргументы алармистов изрядно потускнели. Ещё до конца ХХ века было обнаружено постепенное снижение темпов роста населения земли вплоть до его стабилизации на уровне 8 – 9 млд. к 2040 году и возможным последующим естественным сокращением численности. Сегодня также очевидна и возможность снижения нагрузки на окружающую среду, даже при росте населения, при условии эффективного использования научно-технического прогресса, оптимизации потребностей, роста производства возобновляемых ресурсов и рациональном использовании ресурсов невозобновляемых.

Аргументы потускнели, но притязания властных и экономических верхов Запада на неограниченное потребление остались. Сегодня эта тенденция всё более заметна и в России. На её фоне становятся всё более отчётливыми и тенденции экономического экстремизма.

В  2010-м году в октябрьском номере журнала «National business» (Екатеринбург) была напечатана статья некоего экономиста, авторское изложение лекции, прочитанной екатеринбургским бизнесменам. Автор  в своих основных утверждениях (очевидно, следуя концепции постиндустриализма),  утверждал, в частности, что сегодня уже не существует классической частной собственности, поскольку бизнесом и обществом в целом управляет новый управляющий класс – менеджеры крупных компаний и интеллектуальная элита. Вывод делался на том основании, что сегодня собственник не может уволить даже не устраивающего его менеджера, поскольку новый будет ещё хуже (?). Не углубляясь в теоретические споры, замечу, что фигура собственника, не управляющего своей собственностью известна экономистам с момента возникновения частной собственности. Это – рантье. Причины, по которым собственник устраняется от управления своей собственностью, не меняют сути частной собственности. Увольняет собственник менеджера или других работников или не увольняет, участвует он в управлении производством или нет, за ним остаются в полном объёме его юридические права, и, следовательно, остаётся незыблемой частная собственность. Примечательность названной статьи не в примитивных теоретических построениях. Рассуждения о частной собственности потребовались автору для утверждения и обоснования  идеи господства технократической и политической элиты и актуальности задачи сокращения расходов среднего класса, который мало производит и слишком много потребляет. К тому же для обслуживания элиты не требуется той численности среднего класса, которую мы имеем сегодня.

Следовательно, задача сокращения расходов среднего класса с коммерческой точки зрения совершенно реальна и, по словам автора статьи, от неё никуда не уйти и её придётся решать. В качестве обоснования своей мысли автор привёл данные о росте бедности и увеличении разрыва между бедными и богатыми в современном мире. О радикальных методах решения задачи, не формулируя саму задачу и не утруждая себя теоретическими выкладками и выводами, ещё в 1998 году обмолвилась В.Новодворская в изданной автобиографии «Над пропастью во лжи», заявив, что капитализм не для всех и выживут только приспособившиеся. Такие откровения можно услышать не часто. Это, однако, не даёт ещё уверенности, что подобные взгляды столь же редки, как высказывания. Многие процессы, происходящие в мире, говорят о том, что сильные мира сего, в том числе власть и крупный бизнес часто следуют именно этим  «заповедям».

Совершенно очевидно, что питательной средой для подобных взглядов является фундаменталистский либерализм, отрицающий социальность и нравственность, как таковые, и претендующий на утверждение неограниченного суверенитета индивидуальной личности. Совершенно очевидно, что в реальном рыночном социуме «неограниченный суверенитет личности» превращается в неограниченное господство олигархии при реальном бесправии подавляющей части граждан.

Радикальная либеральная концепция предполагает, что бизнес не несёт социальной ответственности за общество и воспроизводство рабочей силы,  обязан лишь платить налоги (отечественный бизнес и этого делать не хочет). Социал-демократическая позиция, признавая частную собственность, как основу общества, предполагает социально ответственный бизнес. Реальная экономическая политика в  современной России следует первой модели. Возможно ли благополучие нации на её основе? Не стану утверждать категорически, что при любых условиях это невозможно принципиально.

Оно возможно, если гарантировано исключён экономический экстремизм, что означает жёсткое выполнение следующих условий:  1) максимальная прибыль должна достигаться только за счёт эффективности реального производства т.е. увеличения массы и роста качества производимой продукции, а не путём финансовых спекуляций и криминальной деятельности; 2) совокупная сумма налогов, переводимых государству, должна быть достаточной для решения  всех социальных задач в рамках легитимных в глазах всех граждан  критериев социальной справедливости, 3) оплата наёмного труда должна соответствовать его результатам по социальным и трудовым критериям;  4)политическая система должна быть устойчивой, и, значит, быть легитимной в глазах всего населения.

Выполнение первого условия определяется уровнем нравственности и квалификации собственника и его работников и эффективностью фискальной политики  государства. Само по себе оно императив развития любой модели здоровой экономики, способной удовлетворить совокупные потребности общества. Следует ясно понимать, что при недостаточном уровне производительности труда и объёме продукции и в отсутствии нравственности абсолютно невозможна эффективная экономика, о какой бы её модели  мы не рассуждали.

Основным инструментом решения второй задачи является социально обоснованный прогрессивный налог (имея в виду или прогрессивную шкалу самого подоходного налога,  или прозрачную систему дополнительных налогов, частично нивелирующую избыточное богатство) и пресечение любых фактов уклонения от уплаты налогов.

Третье условие требует присутствия у власти и собственников определённого уровня квалификации и наличия нравственных устоев, просто говоря –совести. Совести, к сожалению, не хватает, едва ли ни всем.

Социал-демократическая модель, безусловно, предпочтительна,  поскольку обеспечивает более равномерное распределение в обществе социальных обязанностей, требует меньшей численности госаппарата, менее подвержена коррупции, воспитывает социальную ответственность и способствует формированию в обществе общности национальных целей и здорового коллективизма; но она в принципе возможна только при наличии у населения страны, у бизнес-сообщества, прежде всего, психологии социальной ответственности, которая на сегодня практически отсутствует.

Отечественное бизнес-сообщество активно уклоняется от социальной ответственности в любых её формах и, опираясь на поддержку коррумпированной бюрократии, жёстко блокирует любые попытки введения в любой формы прогрессивного налогообложения. Одним из «аргументов» стало массовое уклонение от налогов и вывоз капиталов за границу. Но массовое распространение уклонения от уплаты налогов, в том числе и путём вывода за границу активов, лишь демонстрируют бессилие власти и неэффективность законодательства вкупе с безнравственностью и чиновников и бизнесменов, но ни в коей мере не отменяет  общественные потребности.

Вывоз капитала за границу объясняют якобы непомерной налоговой нагрузкой, делающей невыгодным развитие производства в России. Но это очевидное лицемерие. Определённые трудности с налоговой нагрузкой (и в большей степени с ценами на сырьё и энергоресурсы) испытывает, прежде всего, малый и средний бизнес, который вывозить капиталы за границу не может по определению – с «грошёвым» капиталом западные банки и компании просто не связываются. Капиталы вывозят крупные бизнесмены и, прежде всего, олигархи. Но, как известно, норма прибыли (рентабельность) крупного бизнеса в целом в ряде случаев в России в разы выше, чем на Западе. Введение прогрессивного налога не может существенно ухудшить ситуацию.

В действительности капиталы вывозятся за рубеж не из-за возможного ужесточения налоговой политики государства и вероятности введения прогрессивной шкалы налога, не для  организации производства за рубежом, а для финансовых спекуляций и личного потребления. Даже полное устранение налога не сможет изменить поведение социально безответственного капиталиста — исходный капитал всегда больше честно заработанной прибыли с капитала и потому всегда остаётся соблазн истратить его на  личные нужды или использовать для спекуляции вместо того, что бы вложить его в дело.

В данном случае мы, безусловно, имеем экономический экстремизм в чистом виде, как типичное социальное следствие частной собственности в её высшей форме.

Когда-то молодой К. Маркс говорил о первоначальной «грубой» форме коммунизма, как о высшей стадии развития частной собственности, отрицающей личность, подчиняющей её коллективу.  Признавая это свойство первоначального коммунизма пороком, он полагал, что коммунизм преодолевает его в ходе  исторического развития, в конечном итоге приходя к гармонии личности и общества.  Русская религиозно-философская традиция говорила о коллективной личности архаичного общества, как о феномене, в котором индивид и коллектив соединены органично, и видела в нём непреходящий идеал, который может быть адекватно интерпретирован  и реализован. Сегодня нет  ни архаического общества, ни реального коммунизма в любой их форме, а коллективизм, как общественное явление,  скомпроментирован либералами в глазах общества. Вероятно, не в последнюю очередь именно потому, что, являясь противовесом частной собственности, коллективизм ограничивает возможности осуществления отдельными собственниками экстремистской экономической деятельности.

Высшая форма частной собственности, однако, остаётся реальностью и в отсутствии противовесов приобретает самые «людоедские» качества. Практический экономический экстремизм вкупе с агрессивной рекламой потребления порождают устойчивую массовую психологию, в которой деньги и богатство оторваны от труда. Из социальной психологии уходит понимание, что все блага создаются реальным трудом, а деньги имеют реальную стоимость лишь в той мере, в которой они эквивалентны затратам труда. В итоге формируется устойчивая психология и философия экономического экстремизма и разрушается уважение к производительному труду.

Современное российское государство, судя по всему, полагает, что дело воспитания нации можно целиком доверить религиозным организациям, РПЦ в первую очередь. Но христианское понимание труда, как наказания за первородный грех, вряд ли может способствовать формированию творческого, социально ответственного отношения к труду, без которого высокая производительность и качество труда немыслимы. Труда, как наказание, даже если он освящаен религиозной целью служения Господу, означает обязанность, более или менее тягостную. Действительно эффективный творческий труд возможен лишь тогда, когда он является неотъемлемой потребностью человека, обусловленной не только его и религиозным долгом, но проистекающей из его человеческой природы.

Проповедь аскетизма в современном российском обществе потребления неэффективна, как никогда, уже не только в силу естественного стремление человека к благосостоянию, но и в силу развращённости его рекламой потребления, как целью и образом жизни. К тому же проповедь смирения, самоограничения и аскетизма в значительной мере обесценивается роскошью религиозного ритуала и принятием Церковью реального социального неравенства в качестве социальной нормы.

Попытки возродить принципы патриархальной экономики, опираясь на абстрактно моралистские, правильные сами по себе, принципы, не подтверждённые необходимым механизмом их реализации,  также не могут решить проблему. Формирование  механизма, принципиально отличающегося от современных товарно-денежных отношений, сегодня практически исключено, поскольку деньги на данном этапе развития хозяйственной деятельности человека являются неустранимым экономическим агентом, регулирующим товарообмен и, следовательно, в решающей степени, социальную сферу. Единственным способом управления социально-экономической ситуацией остаются правовые методы и нравственное воспитание нации в рамках существующих экономических форм деятельности.

Остановить процесс социально-экономической деградации достаточно сложно, поскольку сегодня он обусловлен реальной социальной психологией и состоянием нравственности нашего общества, менталитеты которого сложились под влиянием противоречий истории России, а идеологический раскол был и остаётся константой. Длительный раскол социума неизбежно подавляет созидательное трудовое начало, переводя энергию народа в русло разрушения и политического реформаторства, а в конечном итоге порождая потребительскую социальную психологию, оборотной стороной которой и является экономический экстремизм.

Современное российское общество это реальное общество потребления. Но, если для Запада этот термин отражает, прежде всего,  достигнутый обществом достаточно высокий, при всей его относительности, уровень доступности реально производимых обществом благ, то в современной России он означает, прежде всего, реальность психологии потребления и отказа от социальной ответственности. Поставить заслоны экономическому экстремизму может только государство, но для этого нужна политическая воля, действительно направленная на защиту интересов всего народа и каждого гражданина страны, а не на поддержание неприкасаемости элиты.

Необходимо отказаться от фундаменталистского, уродливого по сути, истолкования либеральных принципов, превращающего свободу слова в свободу публичной лжи, а экономическую свободу в свободу спекуляции и обмана. Необходимо прекратить борьбу вокруг политических теней прошлого, восстановив строго научный беспристрастно объективный и всеобъемлющий подход к нашей истории, исходящий из признания её безусловной значимости и непрерывности.   Невозможно до бесконечности отвлекать внимание народа от трудностей нынешних перечислением трудностей, ошибок и преступлений прошлого. Рано или поздно это перестаёт спасать существующий режим, но, продолжая при этом разрушать самосознание нации, становится уже угрозой ему же. Судьба Советской России тому наглядное подтверждение.

Повторю, то с чего начал. Создание эффективной экономики не требует  бесконечных абстрактных споров рыночников и сторонников плановой экономики, почвенников и западников, основывающихся, как правило, на произвольно выборочной статистике и внеисторических, абстрактных, параллелях и сопоставлениях. Требуется тщательный и конкретный социально-психологический и экономический анализ и коррекция исторически сложившихся теоретических концепций, позволяющая найти единственно верные для России решения.

Необходимо определить, соответствующее социально-экономическим реалиям России, соотношение рынка и планомерности, точно очертив их экономические сферы и роли, сформировать правоотношения собственности адекватные реальным менталитетам и экономическим реалиям.  Речь должна идти не о примитивном, а зачастую, откровенно фиктивном «скрещивании» рынка и плана, которым занимались наши либералы-экономисты в годы горбачёвской «перестройки», а о формировании принципиально нового концептуального поля, включающего социальные, психологические, экономические и нравственные аспекты в единое целое и выработке на этой основе практической политики.

До выработки всеобъемлющей социально-экономической концепции уже сегодня могут быть приняты очевидные экономические социальные и экономические действия, не противоречащие рыночной практике и позволяющие, если не исключить экономический экстремизм, то, во всяком случае свести его до безопасного для экономики уровня «пузыря». Таковыми могут быть:

1.Пресечение любых экономических «пирамид», имея в виду не только откровенно мошеннические финансовые аферы,  но и любые финансовые операции, за которыми не стоят адекватные им затраты труда (повторные транзакции в частности). Посредническая экономическая деятельность должна быть обусловлена реальной технологической необходимостью и в любом другом случае решительно пресекаться.

2.Создание прозрачной налоговой системы, делающей искусственное занижение заработной платы наёмным работникам невыгодным для работодателя. Возможно, величина подоходного налога на работодателя должна зависеть от соотношения уровня прибыли и уровня зарплаты рядовых наёмных работников,  то-есть, при прочих равных условиях, размер налога на собственника должен возрастать, если при высокой прибыли выплачивается низкая зарплата наёмным работникам.

3.Обеспечение прозрачности для правоохранительных органов и достоверности учёта доходов служащих,  связанных с вопросами налогообложения и регулирования бизнеса. Реальное наказание за коррупцию и «откаты» и реальное изъятие коррупционных доходов.

4.Принятие законодательных норм, исключающих возможность обогащения собственника при искусственном банкротстве. Банкротство предприятия должно стать реальным инструментом воспитания социальной и экономической ответственности собственника, а не способом сохранения собственником личного богатства за счёт его наёмных работников, как это имеет место сегодня.

5.Перевод всех финансовых операций, доходных и расходных, физических и юридических лиц, превышающих установленный разумный минимум, на безналичные расчёты, имея в виду возможность доступа к данным судебных и налоговых органов (по решению суда) при обеспечении тайны во всех остальных случаях, в целях обеспечения неотвратимости изъятия мошеннических и коррупционных доходов.

7.Восстановление полноценной системы профессионального инженерного и рабочего образования и формирование эффективной и мобильной системы повышения квалификации и переподготовки кадров.

8.Создание информационной и идеологической среды, воспитывающей понимание неразрывной связи благополучия нации и каждого человека с реальным результатом труда, невозможности и безнравственности благоденствия «в кредит» и праздного благоденствия. Создание атмосферы осуждения обществом любой спекулятивной финансовой деятельности, даже не подпадающей под действие правовых санкций и гарантированное исключение любой возможности вольной или невольной её пропаганды в рекламе и СМИ.

Препятствие для эффективной реализации сказанного одно — отсутствие социальной ответственности и совести. Но если мы не вернём себе ответственность и совесть и, опираясь на них, не предпримем реальных практических шагов по быстрому развитию, то, как пелось в известной революционной песне, нас не спасут «ни Бог, ни Царь и ни Герой», не спасёт и новая революция. Нация, погрязшая в безнравственности, неспособная призвать к ответу бездельников и воров, выжить не может; а государство, оказавшееся не в состоянии создать условия для эффективного творческого труда и воспроизводства достаточного уровня качества жизни рано или поздно разваливается. Даже если «Россия,  исчезнув, станет (Проект Россия, книга четвёртая: Великая идея) для всего мира местом, откуда придёт Спасение для тех, кто захочет  спастись»,  вряд ли это сможет оправдать наше бездействие и послужить  утешением остальным».

Сведения об авторе:

Поздняков Игорь Владимирович, — автор фундаментальных научных монографий в серии «Качественные критерии в культуре, искусстве, науке о человеке» Теоретическая мысль 21 века:

1. «Условность слова и безусловность истории». – Екатеринбург.: Издательская группа «Знание», 2009 г.

2. «Условность слова и безусловность бытия». – Екатеринбург.: Издательская группа «Знание», 2013г.

Адрес служ.: 620075, РФ, г. Екатеринбург ул. Тургенева, д.13, оф.804

Лаборатория стратегических исследований проблем цивилизации и культуры ООС «Инициатива»

E-mail: 2000ural@mail.ru

Тел. (343) 290-24-89, сот. +7-912-60-40896.